Ги де Мопассан. Иветта
-------------------------------------------------------------------
Ги де Мопассан. Полное собрание сочинений в 12 тт. Том 12. Библиотека "Огонек", Изд. "Правда", М.: 1958
Перевод Н.В. Костовской
Примечания Ю. Данилина
Ocr Longsoft для сайта mopassan.krossw.ru, май 2007
-------------------------------------------------------------------
Второй этаж прекрасного современного дома. Богатая лестница под мрамор, с позолотой.
Двое мужчин в черных фраках, с перекинутыми через руку пальто, поднимаются по последним ступенькам. Один из них, Жан де Сервиньи, протягивает руку к звонку, другой, Леон Саваль, удерживает его.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Леон Саваль. Куда ты ведешь меня, милый мой?
Жан де Сервиньи. Я же тебе говорил, к маркизе Обарди!
Леон Саваль. Но кто она такая, маркиза Обарди?
Жан де Сервиньи. Это всем известно.
Леон Саваль. За исключением меня.
Жан де Сервиньи. Ну так увидишь.
Леон Саваль. Я предпочитаю знать заранее.
Жан де Сервиньи. Какая осторожность!
Леон Саваль. Нет, я не осторожен. Да и чего мне бояться? Но я не хотел бы попасть в неловкое положение, а это случается на каждом шагу, когда не знаешь, к кому идешь.
Жан де Сервиньи. Иначе говоря, на кого идешь?
Леон Саваль. Хотя бы и так. По крайней мере, ты предупредил ее, что собираешься представить меня?
Жан де Сервиньи (смеясь). Предупреждать маркизу Обарди? А ты предупреждаешь кучера омнибуса, что сядешь в его экипаж на углу бульвара?
Леон Саваль. Тогда кто же она?..
Жан де Сервиньи. Выскочка, дорогой мой, богатая иностранка, очаровательная распутница, неизвестно откуда взявшаяся и неизвестно как появившаяся в один прекрасный день в мире авантюристов, где она сумела произвести известный эффект. А впрочем, какое нам до этого дело? Говорят, что ее настоящее имя, девичье имя, — она осталась девицей во всех отношениях, кроме невинности, — Октавия Бардин, откуда и получается Обарди, если сохранить первую букву имени и отбросить последнюю букву фамилии.
При этом она приятная женщина. С твоей внешностью ты неизбежно станешь ее другом и клиентом. Однако я добавлю, что вход в этот дом свободен, как на ярмарку, но покупать то, чем торгует фирма, здесь не принуждают. Здесь держат все, что угодно, предлагают все, что угодно, продают все, что угодно, от улыбок до земельных концессий в новых республиках, до рудников в центре Африки и до права на посещение с любого входа той квартиры, в которую мы сейчас войдем с главного подъезда. Спроси — и тебя обслужат по твоим деньгам.
Вот уже три года, как маркиза устроилась в подозрительном квартале площади Звезды и открыла двери своих гостиных для накипи всех материков, для людей, приезжающих в Париж, чтобы здесь упражнять свои разнообразные, страшные и преступные таланты.
Я попал к ней. Каким образом? Уже не помню. Так же, как попадаем мы все, потому что там играют в карты, потому что женщины там доступны, а мужчины нечестны. Я люблю этот мир украшенных всяческими орденами флибустьеров, которые готовы отцепить крест со своей груди и продать его, стоит вам только достать бумажник. У себя на родине все они знатны, все они генералы, все они сенаторы, и все они, за исключением шпионов, неизвестны своим посольствам. Все они то и дело распространяются о чести, по любому поводу ссылаются на предков и без всякого повода рассказывают свою биографию. Все они хвастуны, лгуны, жулики, не менее опасные, чем их карты: все они обманчивы, как их имена, храбры, как разбойники с большой дороги, но зато в них нет банальности французских чиновников. Словом, это сливки каторги!
Их женщины?.. Они всегда красивы, коварны, с легким иностранным душком, а их прошлая жизнь не без тайн и, может быть, наполовину прошла в исправительном доме. Они тоже завоевательницы, грабительницы, настоящие самки хищных птиц. Я обожаю их.
Леон Саваль. Французы в этом доме не бывают?
Жан де Сервиньи. Нет, напротив, их много, и притом самые лучшие, раз мы с тобой туда идем.
Леон Саваль. А каковы другие французы, кроме нас с тобой?
Жан де Сервиньи. Вполне приличные. Генералы, сенаторы, светские люди, художники — словом, все! В этом удивительном мире у каждой женщины имеется дочь.
Леон Саваль. Дочь? Настоящая девушка?
Жан де Сервиньи. Да, мой дорогой. А почему бы и нет? У этих женщин бывают дочери, как и у всех прочих, и, когда удается, их выдают замуж. Дочь маркизы восхитительна.
Леон Саваль. Дочь маркизы?
Жан де Сервиньи. Да, Иветта. Чудесная, высокая, великолепная, вполне созревшая блондинка в противоположность своей матери, брюнетке. Восхитительный отпрыск авантюристки, выросший на навозе этого мирка.
Леон Саваль. А ее нравственность?
Жан де Сервиньи. Не знаю, и никто не знает. Наивна она или развратна? Невозможно сказать; может быть, и то и другое. В иные дни я считаю ее святой, в другие дрянью. Я испытываю безрассудное влечение к ее возможной чистоте и очень основательное недоверие к ее не менее вероятной испорченности. Она произносит вещи, от которых шарахнется полк солдат, но ведь это делают и попугаи. Она иногда проявляет такую неосторожность, что я начинаю верить в ее незапятнанную чистоту, а иногда бывает такой дурочкой, такой невероятной дурочкой, что меня берет сомнение, была ли она хоть когда-нибудь наивной. Она соблазняет, как куртизанка, и охраняет себя, как девственница. Не знаю. Да ты сам увидишь.
Леон Саваль. Однако мысль пойти туда начинает меня забавлять.
Жан де Сервиньи. Знаешь, я представлю тебя как графа Саваля.
Леон Саваль. О нет, зачем это?
Жан де Сервиньи. Почему нет?
Леон Саваль. Я не хочу быть смешным.
Жан де Сервиньи. Но там, дорогой мой, все титулованы, решительно все.
(Пропуск в рукописи. — Ред.)
Жан де Сервиньи. Кто это новое лицо? Эта хорошенькая дама?
Иветта. Баронесса Диодор.
Жан де Сервиньи. Кто она такая?
Иветта. Очень влиятельная особа.
Жан де Сервиньи. Где влиятельная?
Иветта. В министерствах.
Маркиза (Леону Савалю). О, я в Париже живу не больше пяти — шести месяцев. Холода мы проводим на юге, а лето — где-нибудь в деревне. Между прочим, я только что сняла виллу в Буживале; надеюсь, вы доставите мне удовольствие и приедете туда вместе с герцогом.
Леон Саваль. Буду счастлив, сударыня.
Иветта. Конечно, Мюскад навестит нас в Шату, Мы натворим там в деревне уйму глупостей.
Жан де Сервиньи. Я последую за вами, мам'зель, всюду, куда прикажете.
Иветта. Тогда я вас, Мюскад, назначу главнокомандующим.
Леон Саваль. Почему мадмуазель Иветта называет моего друга Сервиньи Мюскадом?
Иветта. А потому, сударь, что он все время выскальзывает из рук. Думаешь, что схватила его, а удержать не можешь.
Маркиза (томно Савалю). Она ведет себя с ним забавно, но так опрометчиво. Никак не могу убедить ее стать серьезней. Кроме того, герцог подбивает ее на всякие неосторожные поступки. Он портит мне ее, и в конце концов о ней будут плохо думать.
Жан де Сервиньи (улыбаясь). О маркиза, это невозможно при том воспитании и примере, какой вы ей даете!
Иветта. Оставь его в покое, мама. Он забавней всех.
Жан де Сервиньи. Благодарю вас, мам'зель, за такое предпочтение.
Иветта. Нам надо завербовать господина Саваля.
Саваль. В какой полк, мадмуазель?
Иветта. В мой, сударь!
Леон Саваль. Заранее согласен.
Маркиза. Вот еще забаву придумала! Эти господа балуют ее, и она терзает их безжалостно.
Иветта. Вы видели Великую герцогиню?
Саваль. Да, мадмуазель.
Иветта. Я тоже. Я видела ее по возобновлении, хотя мне запретили об этом говорить. Так вот я объявила себя великой герцогиней и сформировала полк, которому каждый четверг делаю смотр. Вот увидите. (Кричит.) Князь!.. Князь!..
Лысый господин с баками, украшенный орденским крестом, подходит с улыбкой. Иветта представляет.
Барон Саваль — князь Кравалов. Князь. Мадмуазель...
Иветта (кричит). Шевалье! Шевалье!
Подходит худощавый, медлительный брюнет.
(Представляя.) Шевалье Вальреали — барон Саваль.
Два печатаемых фрагмента этой пьесы были опубликованы впервые в издании Конара, выходившем в 1908 — 1910 годах.
Мюскад. — Слово это обозначает «волшебный» шарик фокусника, имеющий свойство внезапно появляться и исчезать, быть неуловимым и т. п.
«Великая герцогиня». — Имеется в виду, вероятно, оперетта Жака Оффенбаха «Великая герцогиня Герольштейнская» (1867).
|