| << пред. << >> след. >> АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Г-жа де Саллюс сидит одна в своей гостиной, как и в первом акте. Она пишет, потом подымает глаза к часам.
Слуга (докладывая). Господин Жак де Рандоль.
Жак де Рандоль (поцеловав ей руку). Как вы себя чувствуете, сударыня?
Г-жа де Саллюс. Благодарю вас, довольно хорошо.
Слуга выходит.
Жак де Рандоль. Что случилось? Ваше письмо разволновало меня. Я подумал, что случилось несчастье, и примчался.
Г-жа де Саллюс. Случилось, мой друг, то, что надо принимать серьезное решение и что для нас наступил очень важный момент.
Жак де Рандоль. Объясните.
Г-жа де Саллюс. За последние два дня я перенесла все мучения, которые только может вытерпеть сердце женщины.
Жак де Рандоль. Что же произошло?
Г-жа де Саллюс. Сейчас расскажу и постараюсь сделать это спокойно, чтобы вы не подумали, что я сошла с ума. Я не могу больше так жить... вот я вас и позвала...
Жак де Рандоль. Вы знаете, я принадлежу вам. Скажите, что нужно делать...
Г-жа де Саллюс. Я не могу больше жить рядом с ним. Это невозможно. Он меня изводит.
Жак де Рандоль. Ваш муж?
Г-жа де Саллюс. Да, мой муж.
Жак де Рандоль. Что же он сделал?
Г-жа де Саллюс. Вернемся к вашему последнему визиту. Когда мы остались одни, он сперва устроил мне сцену ревности из-за вас.
Жак де Рандоль. Из-за меня?
Г-жа де Саллюс. Да, сцену, которая доказывает, что он шпионил за нами.
Жак де Рандоль. Как?
Г-жа де Саллюс. Он расспрашивал прислугу.
Жак де Рандоль. И больше ничего?
Г-жа де Саллюс. Ничего. Впрочем, это не важно, и, в сущности, он к вам хорошо относится. Потом он объяснился мне в любви. Я, может быть, держалась с ним слишком вызывающе... слишком презрительно, не могу точно сказать. Я была в таком тяжелом, затруднительном положении, что решилась на все, лишь бы из этого положения выйти.
Жак де Рандоль. Что же вы сделали?
Г-жа де Саллюс. Я постаралась оскорбить его, да так, чтобы он навсегда отошел от меня.
Жак де Рандоль. И вы не достигли этого, не правда ли?
Г-жа де Саллюс. Нет.
Жак де Рандоль. Такие средства никогда ни к чему не приводят; они, наоборот, ведут к сближению.
Г-жа де Саллюс. На следующий день в продолжение всего завтрака у него был злой, возбужденный и угрюмый вид. Затем, вставая из-за стола, он сказал мне: «Я не собираюсь забывать вашей вечерней выходки и вам также не дам забыть ее. Вы хотите войны — пусть будет война. Но предупреждаю, я укрощу вас, потому что я хозяин». Я ответила ему: «Пусть будет так. Но если вы доведете меня до крайности, то берегитесь... Никогда не нужно играть женщиной...».
Жак де Рандоль. В особенности не следует играть своей женой. Что же он вам ответил?
Г-жа де Саллюс. Он ничего не ответил, он грубо обошелся со мною.
Жак де Рандоль. Как? Он вас ударил?
Г-жа де Саллюс. И да и нет. Он был груб, сжал меня в объятиях, сделал мне больно. У меня руки до самих плеч в синяках. Но он не ударил меня.
Жак де Рандоль. Что же он сделал?
Г-жа де Саллюс. Он целовал меня, стараясь победить мое сопротивление.
Жак де Рандоль. И больше ничего?
Г-жа де Саллюс. Как больше ничего?.. Вы... находите, что этого мало?
Жак де Рандоль. Вы не понимаете меня, я хотел знать, ударил он вас или нет.
Г-жа де Саллюс. О нет, я опасаюсь с его стороны не этого!.. К счастью, мне удалось добраться до звонка.
Жак де Рандоль. Вы позвонили?
Г-жа де Саллюс. Да.
Жак де Рандоль. О, не может быть!.. А когда пришел слуга, вы попросили проводить вашего мужа.
Г-жа де Саллюс. Вы находите это забавным?
Жак де Рандоль. Нет, дорогая, это огорчает меня; но я не могу не оценить оригинальности положения. Простите меня... А потом?
Г-жа де Саллюс. Я велела подать карету. Он же, как только вышел Жозеф, сказал мне тем вызывающим тоном, который вам знаком: «Сегодня или завтра, это неважно!..»
Жак де Рандоль. А дальше?
Г-жа де Саллюс. Это почти все.
Жак де Рандоль. Почти?..
Г-жа де Саллюс. Да, потому что теперь я запираюсь у себя, как только слышу, что он вернулся домой.
Жак де Рандоль. Больше вы его не видели?
Г-жа де Саллюс. Нет, видела несколько раз... но каждый раз только в течение нескольких минут.
Жак де Рандоль. Что он вам говорил?
Г-жа де Саллюс. Почти ничего. Он посмеивается или дерзко спрашивает: «Сегодня вы не так свирепо настроены?» Наконец вчера вечером, за столом, он принес с собой маленькую книжечку и начал читать ее за обедом. Не желая показать, что это меня смущает и беспокоит, я сказала: «Вы окончательно решили вести себя со мной с изысканной вежливостью». Он улыбнулся. «А именно?» «Вы выбираете для чтения то время, когда мы вместе». Он ответил: «Бог мой, это ваша вина, вы не позволяете мне ничего другого. А кроме того, эта книжечка очень интересна: она называется Кодексом! Может быть, вы позволите мне познакомить вас с некоторыми статьями, которые вам, безусловно, понравятся». И тут он прочел мне все, что закон говорит о браке, об обязанностях жены и о правах мужа; потом посмотрел мне прямо в лицо и спросил: «Вы поняли?» Я ответила тем же тоном: «Да, прекрасно поняла; я поняла наконец, за какого человека вышла замуж!» После этого я вышла и с тех пор больше его не видела.
Жак де Рандоль. А сегодня вы его не видели?
Г-жа де Саллюс. Нет, он не завтракал дома. А я, передумав обо всем, решила больше не встречаться с ним с глазу на глаз.
Жак де Рандоль. Уверены ли вы, что во всем этом есть что-нибудь, кроме сильного раздражения, кроме задетого вашим поведением тщеславия, кроме бравады и желания поступить вам наперекор? Может быть, сегодня он будет очень мил. Вчера он провел вечер в Опере. Сантелли имела большой успех в Магомете и, кажется, пригласила его ужинать. Если ужин пришелся ему по вкусу, он должен быть теперь в превосходном настроении.
Г-жа де Саллюс. Ах, как вы меня раздражаете!.. Поймите же, что я во власти этого человека, что я ему принадлежу больше, чем его лакей, больше, чем его собака, потому что он имеет самые гнусные права на меня. Кодекс, ваш дикарский Кодекс, отдает меня мужу, не предоставляя мне ни защиты, ни возможности протестовать. Он имеет право на все, одно только — убить меня не может. Понимаете ли вы это? Понимаете вы ужас этого закона?.. Он имеет право на все, одно только — убить меня не может. На его стороне сила, и он вправе потребовать всего. Силой и при помощи полиции!.. А у меня нет никакого способа избавиться от человека, которого я презираю и ненавижу! Да, вот каков ваш закон!.. Он взял меня, женился на мне, потом бросил. У меня есть моральное право, бесспорное право ненавидеть его. И однако, несмотря на законную ненависть, на отвращение, на ужас, внушаемый мне теперь этим мужем, который пренебрег мною, обманул меня, бегал на моих глазах от женщины к женщине, — он может, если ему вздумается, потребовать от меня постыдного и позорного подчинения!.. Я не имею права прятаться, потому что у меня нет права иметь ключ и запирать свою дверь! Все принадлежит ему: и ключ, и дверь, и жена!.. Ведь это чудовищно! Не быть госпожой самой себе, не иметь священной свободы, чтобы предохранить свое тело от такой грязи, — не в этом ли самый отвратительный из законов, который установили вы, мужчины?
Жак де Рандоль. О, я отлично понимаю, как вы должны страдать, но не вижу никакого средства против этого. Ни один судья не станет на вашу защиту; ни одна статья закона не предохранит вас.
Г-жа де Саллюс. Я это отлично знаю. Но когда не имеешь уже ни отца, ни матери, когда полиция против тебя и когда не хочешь соглашаться на унизительные сделки, которыми удовлетворяется большинство женщин, то всегда найдется какой-нибудь другой выход.
Жак де Рандоль. Какой?
Г-жа де Саллюс. Покинуть дом.
Жак де Рандоль. Вы хотите?..
Г-жа де Саллюс. Бежать.
Жак де Рандоль. Одна?
Г-жа де Саллюс. Нет, с вами.
Жак де Рандоль. Со мной?.. Вы понимаете, что говорите?
Г-жа де Саллюс. Да. Так будет лучше. Скандал помешает ему взять меня обратно. Я не труслива. Он толкает меня на бесчестье, так пусть это будет настоящее, громкое бесчестье! Тем хуже для него, тем хуже для меня.
Жак де Рандоль. Прошу вас, будьте осторожны, в таком возбуждении люди совершают непоправимые безумства.
Г-жа де Саллюс. Я предпочитаю совершить безумство и погубить себя, если это так называется, чем выносить унизительную ежедневную борьбу.
Жак де Рандоль. Мадлена, послушайте меня. Вы находитесь в ужасном положении, не ставьте же себя в положение отчаянное. Успокойтесь.
Г-жа де Саллюс. А что вы мне посоветуете?
Жак де Рандоль. Не знаю... Надо подумать. Но я не могу советовать вам идти на скандал, который поставит вас вне закона.
Г-жа де Саллюс. Да. Вне того закона, который позволяет иметь любовников, но тайно, не нарушая приличий!
Жак де Рандоль. Речь идет не о том, не надо ухудшать вашего положения. Решились ли вы покинуть его?
Г-жа де Саллюс. Да.
Жак де Рандоль. Окончательно решились?
Г-жа де Саллюс. Да.
Жак де Рандоль. Навсегда?
Г-жа де Саллюс. Навсегда.
Жак де Рандоль. Тогда будьте хитрой и ловкой. Оберегайте свою репутацию, свое имя, не делайте ни шума, ни скандала, ждите удобного случая...
Г-жа де Саллюс. И будьте очаровательны с ним, когда он вернется домой, удовлетворяйте все его прихоти...
Жак де Рандоль. О Мадлена! Я говорю вам как друг...
Г-жа де Саллюс. Как осторожный друг...
Жак де Рандоль. Как друг, который слишком вас любит, чтобы посоветовать вам неверный шаг.
Г-жа де Саллюс. И как раз в меру любит, чтобы посоветовать мне подлость.
Жак де Рандоль. Я? Никогда! Мое самое пламенное желание — жить около вас. Добейтесь развода, и тогда, если вы действительно этого хотите, я женюсь на вас.
Г-жа де Саллюс. Да, через два года. Ваша любовь терпелива.
Жак де Рандоль. Но если я увезу вас, он завтра же посадит вас в тюрьму — вас! — забрав из моего дома, и сделает невозможным для вас когда-либо стать моей женой!
Г-жа де Саллюс. А разве нельзя бежать отсюда куда-нибудь в другое место, а не в ваш дом? Разве нельзя скрыться так, чтобы он не мог нас найти?
Жак де Рандоль. Да, скрыться можно, но тогда надо скрываться до самой смерти, жить под чужим именем, за границей или в какой-нибудь деревушке. Это любовная ссылка! Через три месяца вы меня возненавидите. Я не позволю вам совершить такое безумство.
Г-жа де Саллюс. Я думала, что вы достаточно любите меня, чтобы совершить его вместе со мной! Я ошиблась. Прощайте!
Жак де Рандоль. Мадлена! Послушайте...
Г-жа де Саллюс. Жак, надо меня взять... или! потерять. Отвечайте.
Жак де Рандоль. Мадлена, умоляю вас!
Г-жа де Саллюс. Этого достаточно... Прощайте! (Встает и идет к двери.)
Жак де Рандоль. Умоляю вас, выслушайте меня!
Г-жа де Саллюс. Нет... нет... нет... Прощайте!
Он удерживает ее за плечи, она отчаянно вырывается.
Оставьте меня! Оставьте! Дайте мне уйти, или я позову прислугу.
Жак де Рандоль. Зовите, но выслушайте меня! Я не хочу, чтобы вы могли когда-нибудь упрекнуть меня за безумный поступок, который задумали. Я не хочу, чтобы вы меня ненавидели и, связав себя со мной этим бегством, затаили бы жгучее сожаление о том, что я позволил вам это сделать...
Г-жа де Саллюс. Пустите меня!.. Вы мне жалки!.. Пустите меня!
Жак де Рандоль. Так вы хотите этого? Хорошо, едем!
Г-жа де Саллюс. О, нет! Теперь нет. Теперь я знаю вас. Слишком поздно. Пустите же меня!
Жак де Рандоль. Я поступил так, как должен был поступить. Я сказал то, что должен был сказать. Теперь я чист перед вами, а у вас не будет права упрекать меня. Едем.
Г-жа де Саллюс. Нет. Слишком поздно. Я не принимаю жертв.
Жак де Рандоль. Дело идет не о жертве. Бежать с вами — мое самое пламенное желание.
Г-жа де Саллюс (изумленно). Вы с ума сошли!
Жак де Рандоль, Почему сошел с ума? Разве это не естественно, если я вас люблю?
Г-жа де Саллюс. Объяснитесь.
Жак де Рандоль. Что мне объяснять вам? Я люблю вас, и больше мне нечего сказать. Едем.
Г-жа де Саллюс. Вы были только что слишком осторожны и вдруг стали таким смелым.
Жак де Рандоль. Вы не понимаете. Выслушайте же меня. Когда я почувствовал, что люблю вас, я принял на себя по отношению к вам священную обязанность. Человек, который становится любовником такой женщины, как вы, замужней, но брошенной, рабыни своего положения, но морально свободной, — такой человек создает между ней и собою связь, которую может порвать только она. Такая женщина рискует всем. И именно потому, что она об этом знает, потому, что она отдает все — сердце, тело, душу, честь и жизнь, — потому, что она предвидит все опасности, все несчастья, все невзгоды, потому, что она отваживается на смелый поступок, на бесстрашный поступок, потому, что она приготовилась, решилась пренебречь всем — мужем, который может ее убить, и светом, который может ее отвергнуть, — именно по этой причине она прекрасна в своей супружеской неверности; и по этой причине ее любовник, беря ее, тоже должен все предвидеть и предпочесть ее всему, что бы ни случилось. Мне больше нечего сказать. Сперва я говорил, как рассудительный человек, обязанный предупредить вас; теперь во мне говорит только человек, любящий вас. Приказывайте.
Г-жа де Саллюс. Это хорошо сказано. Но правда ли это?
Жак де Рандоль. Правда!
Г-жа де Саллюс. Вы хотите уехать со мной?
Жак де Рандоль. Да.
Г-жа де Саллюс. Хотите всем сердцем?
Жак де Рандоль. Всем сердцем.
Г-жа де Саллюс. Сегодня?
Жак де Рандоль. Когда угодно.
Г-жа де Саллюс. Теперь без четверти восемь. Муж должен сейчас вернуться. В восемь мы обедаем. Я буду свободна в девять или в половине десятого.
Жак де Рандоль. Где должен я ждать вас?
Г-жа де Саллюс. В конце улицы, в карете.
Слышен звонок.
Вот и он. К счастью... это в последний раз.
<< пред. << >> след. >> |