Ю. Данилин. Историко-литературная справка к 9 тому.
-------------------------------------------------------------------
Ги де Мопассан. Полное собрание сочинений в 12 тт. Том 9. Библиотека "Огонек", Изд. "Правда", М.: 1958
Ocr Longsoft для сайта mopassan.krossw.ru, август 2007
-------------------------------------------------------------------
В настоящий том включены книги Мопассана, изданные в 1890 — 1891 годах.
Книга «Бродячая жизнь» была выпущена издательством Оллендорфа в начале 1890 года. В нее вошли путевые очерки Мопассана, опубликованные в разные годы. Три первые ее главы — «Усталость», «Ночь» и «Итальянское побережье» — появились в «Эко де Пари» в январе 1890 года; первая — 6 января, вторая — 10-го, третья — 15 и 17 января. Прочие главы были опубликованы Мопассаном еще раньше: они появились в качестве хроник в «Фигаро» и «Жиль Блас» за 1885 — 1886 годы, в «Нувель ревю» за 1886 год и в «Голуа» и «Эко де Пари» за 1888 — 1889 годы.
В «Бродячей жизни» Мопассан описывает свои впечатления от путешествия по Италии, Сицилии и Тунису. По Италии он путешествовал дважды. Первый раз он выехал из Парижа 18 января 1885 года и посетил Геную, Венецию, Пизу, Флоренцию, Рим и Неаполь. Спутником его сначала был художник Жервекс, а затем литератор Анри Амик, с которым Мопассан посетил Сицилию и Калабрию. 28 марта 1885 года писатель возвратился в Париж. Второе путешествие Мопассан предпринял в августе — октябре 1889 года: это была поездка на яхте вдоль Лигурийского и тосканского побережий, подробно описанная в XIV главе воспоминаний Тассара. Мопассан не ограничивался поездкой вдоль берегов Италии: в октябре он сходит на берег в Санта-Маргерита и посещает ряд итальянских городов, в частности Флоренцию и Пизу.
Плодом второго путешествия по Италии была объемистая рукопись, судьба которой необычайна: Мопассан сжег ее в ноябре или декабре 1889 года.
Никто из биографов Мопассана еще не уделил внимания этому загадочному происшествию, и о нем известно только сообщение Тассара, однажды утром обнаружившего в камине следы сожженной рукописи и клочки исписанных страниц.
«Я не верил своим глазам, — рассказывает Тассар. — Я направился было в угол библиотеки, где вчера находилась рукопись, как вдруг заметил на столе моего господина несколько страниц с пометкой синим карандашом: «Пересмотреть»... Не оставалось сомнений: рукописи в 220 страниц, представлявшей невыразимую ценность, больше не существовало!.. В ней были собраны воспоминания о путешествии, совершенном моим господином по Италии».
Из последующего крайне скупого рассказа Тассара явствует, что Мопассан уделил в сожженной рукописи много внимания прошлому Италии, в частности ее бесконечным средневековым войнам. «Он описывал женщин Виченцы, заключенных в глубине пещеры, борьбу Пизы, Флоренции и Милана... Это было передано с такой яркостью, словно все эти происшествия развертывались у вас на глазах. Вы волновались, вы чувствовали запах крови на поле битвы, которое он изображал, — словом, это захватывало вас, как сама жизнь... Далее мой господин говорил об искусстве и в особенности о выдающихся талантах этой страны».
Это — все, что известно о сожженной рукописи, и, по словам того же Тассара, только «несколько уцелевших от огня страниц были впоследствии переработаны и опубликованы»; по всей вероятности, речь идет об «Итальянском побережье», третьей главе «Бродячей жизни».
«Я пытался узнать причину уничтожения рукописи, — продолжает Тассар. — Но мой господин отмалчивался и лишь несколько раз сказал мне по поводу Криспи:
— Это низкое существо причиняет много зла своей стране! Я не хочу больше и читать все то, что этот беспринципный человек заставляет печатать в своих газетах по поводу Франции и темперамента ее народа. Но, — прибавил он, — если мне когда-нибудь случится встретиться с ним, не знаю, сумею ли я сдержаться! Я думаю, что выскажу ему такие вещи, которые он не очень-то рад будет услышать!..
Слушая много раз, как господин мой с таким ожесточением говорил об Италии, я заключил, что он предпочел лучше уничтожить свое произведение, чем хорошо отзываться о стране, правители которой преследовали Францию вероломной враждебностью» (Souvenirs... par François. P. 1911, pp. 221 — 222).
Франческо Криспи (1819 — 1901), один из крупнейших итальянских политических деятелей XIX века и верный слуга итальянского капитализма, пришел к власти в 1887 году. Он выдвинулся в пору зарождавшихся империалистических стремлений Италии, которые вступили в острое противоречие с империалистическими интересами Франции, особенно после того, как Франция опередила Италию, захватив в 1881 году Тунис. Потеря Туниса, давно заманчивого для Италии благодаря его природным богатствам и стратегическому положению, не только усилила антифранцузские настроения в правящих итальянских кругах, но сыграла активную роль в сближении Италии с Германией и даже со своим вековечным врагом — Австрией. Так образовался в 1882 году Тройственный союз, способствовавший усилению Италии, росту ее колониальных притязаний и разжигавший ее вражду к Франции.
За постоянными и все более резкими нападками правящих кругов Италии и ее печати на Францию в марте 1888 года началась «таможенная война»: итальянское правительство установило высокие пошлины для ввозимых французских товаров, на что Третья республика ответила аналогичными мерами, стараясь, кроме того, восстановить римского папу против Криспи. Положение становилось все напряженней, появлялась перспектива военного столкновения, крайне волновавшая Мопассана, который считал правителей Италии единственными виновниками всего происходящего. Отсюда его раздраженные слова о Криспи, высказанные Тассару.
Так как рукопись Мопассана, несомненно, была проникнута симпатией к Италии и ее культуре, то писатель мог опасаться, как бы в существующей обстановке ее издание не стало невольно разоружать французское общество и притуплять его бдительность по отношению к стране, правителей которой активно поддерживала и поощряла та бисмарко-мольтковская Германия, которую автор «Пышки» и «Мадмуазель Фифи» никогда не переставал ненавидеть...
Конечно, это только предположения, только поиски внутренних причин, толкнувших Мопассана на уничтожение его рукописи. Но повторяем, вопрос этот еще не привлек внимания исследователей Мопассана и, разумеется, нелегок для разрешения.
С путешествиями Мопассана по Италии связаны и два его очерка, напечатанные в «Жиль Блас» в 1885 году: «Венеция» (опубликован 5 мая 1885 года) и «Иския» (опубликован 12 мая 1885 года) (см. XI том). Друг Мопассана Анри Амик, сопровождавший его в путешествии по Италии в 1885 году, сообщает в своих воспоминаниях (En regardant passer la vie.., par l'auteur d'«Amitie amoureuse» et Henri Amic. P. 1903, pp. 38 — 39), что Мопассан написал тогда и очерк «Неаполь», оставшийся ненапечатанным, но это неверно: то описание Неаполя, о котором говорит Амик, вошло в очерк «Иския».
«Сицилия», четвертая глава «Бродячей жизни», составилась из очерков, связанных с путешествием 1885 года и вскоре после этого напечатанных в газетах. Так, в «Фигаро» появился 13 мая 1885 года очерк «Сицилия, Палермо», а в «Жиль Блас» — три других очерка: «Греческие храмы» (6 сентября 1885 года), «Сера» (29 сентября 1885 года) и «Об одной Венере» (12 января 1886 года).
Три последние главы «Бродячей жизни», а именно «Из Алжира в Тунис», «Тунис» и «На пути в Кайруан», представляют собою запись непосредственных впечатлений от путешествия Мопассана по Алжиру и Тунису в октябре — декабре 1887 года.
Это путешествие Мопассан предпринял, по-видимому, желая отдохнуть и рассеяться после интенсивной работы над «Пьером и Жаном», а также намереваясь пройти курс водолечения на юге. В записях Тассара от ноября и декабря 1887 года не раз говорится о ваннах, которые принимал Мопассан в горячих источниках Хаммам — Рига (Алжир) и в Тунисе.
Путешествие Мопассана по Алжиру и Тунису описано Тассаром в VIII и IX главах его воспоминаний. Здесь говорится о пешеходных экскурсиях Мопассана, о его попытках охотиться, о бытовых условиях его жизни, о посещении им мечетей и гробниц.
Тассар указывает, что к записям своих путевых впечатлений Мопассан приступил уже 17 декабря. Работа день ото дня шла все более интенсивно. Запись от 23 декабря: «Г-н де Мопассан работает все больше и больше. Сегодня я увидел, что груда исписанной им бумаги значительно увеличилась; я считаю, что он пишет за день по 37 страниц школьного формата. Я обратил его внимание на это, сказав, что это слишком много, что он переутомляет себя, что у него опять, пожалуй, возобновятся головные боли. Мои соображения заставляют его улыбнуться, и он отвечает: «Да нет же, нет, я нисколько не устаю; ведь это путевые записки, и с ними все идет, как по маслу, без всякого напряжения, потому что памяти моей хватило бы на два таких пера, как мое».
В несомненной связи с путешествием по Алжиру и Тунису Мопассаном написаны две новеллы: «Аллума» и «Вечер» (см. VIII том). По словам Тассара, Мопассан замышлял написать целый роман на тему о нравах и обычаях городского населения Северной Африки.
Сборник рассказов «Бесполезная красота» был выпущен Аваром в апреле 1890 года и при жизни Мопассана переиздавался без всяких изменений в составе новелл.
Мопассан и его издатель долго колебались в выборе заглавия для книги.
Авар писал Мопассану 15 января 1890 года: «Будьте добры подыскать для Вашего тома хорошее заглавие и дайте мне его: я собираюсь основательно заняться подготовкой успеха книги, и как только у меня будет заглавие, я тотчас же пошлю объявления за границу, — этим пренебрегать не следует».
Мопассан сначала желал поставить первой новеллой в сборнике «Оливковую рощу», вызвавшую восхищение известного французского критика Тэна, и озаглавить ею сборник. Но он долго не находил заглавия для самой новеллы и сначала думал назвать ее «Аббат Вильбуа». Лишь 18 января 1890 года он сообщил Авару: «Вот окончательное заглавие для моей новеллы в «Фигаро» и для всего тома — «Оливковая роща». Можете дать о нем объявление, когда захотите».
В ответном письме Авар писал 23 января 1890 года: «Заглавие «Оливковая роща» — абсолютно неподходящее для продажи; таково мое глубокое убеждение, и я проверил его более чем на десяти особах, вполне согласившихся со мною. Первое заглавие, «Аббат Вильбуа», тоже не было вполне удачным, но по сравнению с этим имело громадное преимущество в благозвучности, гармоничности и легко останавливало внимание; я предпочел бы его сотне других. Вы знаете, какую роль играют заглавия для продажи... Пораздумайте, пожалуйста, пока еще есть время, и сообщите мне о своем решении запиской. Пред Вашими оливковыми деревьями, если Вы будете на них настаивать, я, разумеется, склонюсь, но, как говорится, с отчаянием в душе».
Однако и в феврале еще не был решен вопрос о том, какая новелла пойдет в сборнике первой и озаглавит его.
7 марта Авар писал: «Весь том набран, исключая двух последних маленьких новелл; корректуры Вам посланы. В понедельник Вы получите верстку «Оливковой рощи» и новые корректуры гранок «Бесполезной красоты»... Не имею нужды говорить Вам, с какой жадностью я прочел обе Ваши длинные новеллы — другие я ведь уже знал, — и об «Оливковой роще» мне хочется сказать несколько слов. Эта «Оливковая роща» — настоящий шедевр; по-моему, Вы никогда еще не создавали ничего более сильного: это Мопассан во всей полноте его чудесного таланта. Когда дают издателю отведать такой лакомый кусочек, то если только он обладает инстинктивной склонностью к красоте и большому искусству, он не может совладать с глубоким волнением, хотя бы и был всего лишь торговцем бумагой; но это крайне затрудняет для него обычную работу, потому что невозможно ничего читать после этого».
Вопрос о заглавии сборника был решен только в конце марта. В письме от 17 марта к Авару Мопассан говорил: «Относительно вашего тома хочу вас уверить, что «Бесполезная красота» в сто раз ценнее «Оливковой рощи». Мещанской чувствительности последнее произведение придется более по вкусу, но у людей, обладающих этой чувствительностью, нервы вместо суждения. «Бесполезная красота» — ценнейшая новелла из всех, которые я когда-либо написал. Она не что иное, как символ». 25 марта, отвечая на письмо неизвестного корреспондента, Мопассан сообщал: «Разумеется, мы поместим «Бесполезную красоту» во главе тома и дадим ему именно это заглавие, с которым все меня поздравляют».
Сборник «Бесполезная красота» Мопассан посвятил Анри Казалису (1840 — 1909), одному из своих друзей, врачу и поэту-парнасцу, писавшему под псевдонимом Жан Лаор. Мопассан особенно сблизился с Казалисом в последние годы жизни, когда пользовался его медицинскими советами.
После смерти Мопассана Казалис, исполняя его волю, отказался опубликовать имевшиеся у него письма автора «Жизни» и часть из них, по имеющемуся свидетельству (A. Lumbroso, p. 586), уничтожил; сохранившаяся часть этих писем была продана в январе 1937 года на одном из парижских аукционов.
Над романом «Наше сердце» Мопассан начал работать, по-видимому, не раньше лета 1889 года. Первое упоминание о романе в записках Тассара не имеет твердой даты и может быть приурочено либо к последним дням июля 1889 года, либо к первым дням августа, когда Мопассан прибыл из Парижа в Этрета. «Он отложил на неделю начатое уже «Наше сердце», — пишет Тассар, — и занялся хроникой для «Голуа» и новеллой, тема которой совершенно внезапно пришла ему в голову».
Работа Мопассана над «Нашим сердцем» шла очень медленно из-за обострившейся болезни писателя, лишившей его прежней работоспособности. В записи Тассара от конца марта 1890 года читаем: «Господин чувствует себя лучше, но все-таки недостаточно хорошо для того, чтобы приняться за последние главы «Нашего сердца»...
По свидетельству Тассара, роман был окончен во второй половине мая 1890 года.
Современники Мопассана, доктор Балестр и м-ль Рей, основываясь на каких-то словах матери писателя, утверждали в одной статье, что прототипом г-жн Бюрн является приятельница Мопассана г-жа Леконт дю Нуи.
Лумброзо, поместивший в своей книге эту статью, делает к ней следующее примечание: «В тот день, когда помрачилось сознание Мопассана, ему нанесла визит в Канне, за несколько часов до покушения на самоубийство, героиня «Нашего сердца». Это абсолютно достоверно — согласно указаниям, которые дает мне д-р Балестр. Но можно утверждать, что Мопассан встречался не с г-жой Леконт дю Нуи, которая в этот момент была в Париже. Смешивать этих двух особ было бы ошибкой» (A. Lumbroso, p. 329).
Имя настоящего прототипа г-жи де Бюрн французскими биографами еще не установлено. Возможно, что прав последний исследователь Мопассана, Андре Виаль, считающий, что у образа г-жи де Бюрн могло быть несколько прототипов: ими он считает приятельниц Мопассана, парижских светских дам — украинскую еврейку г-жу Канн, урожденную Варшавскую; итальянку графиню Потоцкую и ту же г-жу Леконт дю Нуи, которая, по его словам, «сама узнала себя в чертах г-жи де Бюрн» (A. Vial. Guy de Maupassant et l'art du roman. P. 1954, pp. 422 — 424).
В примечаниях к «Нашему сердцу» в издании Конара говорится: «Рукопись «Нашего сердца» оставляет 271 лист форматом in — 8°. По обилию поправок, а также брошенных или переделанных мест видно, что на этот раз для Мопассана процесс писания, кажется, был затруднителен. Из всех рукописей Мопассана, которыми мы располагаем, ни одна не свидетельствует, как эта, о больших колебаниях в отделке фразы».
Первая часть рукописи заключает в себе четыре главы, тогда как в печатном тексте (в книге) их оказалось только три: Мопассан переработал начало и объединил две первые главы в одну, значительно их сократив.
«Наше сердце» печаталось в журнале «Ревю де Дё Монд» в мае — июне 1890 года. В письме от 20 мая этого года Мопассан сообщал матери: «О моем романе в «Ревю де Дё Монд» отзываются как об удаче. Он поражает новизной жанра и обещает мне много хорошего».
В июне 1890 года роман вышел отдельной книгой в издании Оллендорфа.
В одном из июльских писем 1890 года Мопассан жаловался матери на то, что издание романа расходится плохо. О том же писал он ей и 5 августа: «Продажа почти не подвигается, несмотря на крупный успех этой книги. Дело в том, что появление этой вещи в «Ревю де Дё Монд» отняло у меня таких покупателей, как весь парижский свет, а в провинциальных городах — мир чиновничества, мир профессуры и должностных лиц, что соответствует, по мнению Оллендорфа и книжных комиссионеров, уменьшению количества покупателей, по крайней мере, тысяч на 25 — 30. Это имело и свои положительные стороны, как, например, проникновение романа в различные слои общества. Однако в целом это потеря».
В конце жизни Мопассан не раз заявлял, что собирается заняться драматургией. Он имел в виду приступить к инсценировке некоторых своих новелл, не разрешал делать это другим драматургам и сделал единственное исключение для Жака Нормана (1848 — 1931), в соавторстве с которым им написана пьеса «Мюзотта».
Первое указание о «Мюзотте» встречается в воспоминаниях Тассара и датировано маем 1890 года: «Г-н де Мопассан предупредил меня, что в один из ближайших дней, утром, у него будет г-н Конен, директор театра «Жимназ». После визита, во время которого я был оглушен громким и повелительным голосом этого господина, патрон рассказал мне, зачем приходил к нему директор: «Он просил меня переделать для него, согласно моему вкусу, а также отчасти и по его указаниям, рукопись пьески, которую г-н X (Жак Норман. — Ю. Д.) извлек из одной моей новеллы. Дело не представит для меня никакой трудности; на эту работу он дает мне месяц, но я назначил ему свидание через две недели, и к этому сроку все будет готово».
Пьеса была принята к постановке в «Жимназ», где премьера ее состоялась 4 марта 1891 года. Одна из сцен пьесы была напечатана в «Голуа» 6 марта 1891 года. В том же году пьеса вышла отдельным изданием.
Жак Норман, соавтор Мопассана, сообщает в своих воспоминаниях: «Мопассан был на репетициях только два или три раза. Он находился в прохладных отношениях с Виктором Коненом, директором «Жимназ», маленьким человеком, жирным, бледным, умным и завитым, как пудель. Мопассан забрал себе в голову, что Конен не верит в пьесу и играет ее скрепя сердце и даже с тайным желанием, чтобы она не имела успеха».
«В вечер премьеры, — рассказывает далее Норман, — мы были вдвоем с Мопассаном в театре, в маленькой директорской ложе бенуара. Успех, определившийся сразу, возрастал от одного действия к другому... В ту эпоху казалось, что пьеса полна смелого реализма. Она была из тех, которые теперь называются передовыми. Публика премьеры выказала к ней благосклонность, подкрепленную на следующий день высказываниями критики.
Разумеется, Мопассан, подобно мне, был в восторге от этого успеха, превзошедшего наши ожидания. Но радость его была молчалива и отравлена физическими страданиями. Я, кажется, еще вижу, как он во мраке бенуара все выше поднимает экран, загораживающий нас от света рампы, и все еще слышу, как он бормочет: «Этот свет... как он жжет мне глаза!» (Jacques Normand. Le temps a des ailes. P. 1929, pp. 258, 260 — 261).
Сохранились некоторые высказывания Мопассана о пьесе и ее постановке. 22 февраля 1891 года он писал матери: «Я присутствовал вчера на репетиции нашей пьесы... Идет неплохо. Громового успеха не будет, но и провала, полагаю, бояться нечего. Г-жа Паска согласилась взять роль (г-жи де Роншар. — Ю. Д.) только из-за дружеского ко мне расположения, так как это не главная роль. Это даже не выигрышная для нее роль. Но она в ней очень хороша».
«Я надеюсь на успех, хотя пьеса сама по себе особого интереса не представляет. Актеры хорошие и играют хорошо», — пишет он матери в марте. А после премьеры Мопассан писал Роберу Пеншону: «Вот я и драматург, да к тому же преуспевающий, чему очень удивлен, ибо мне кажется, что я так и не открыл пресловутого секрета драматургии, непостижимого для романистов».
В письме к матери от 14 марта Мопассан отмечает большой успех «Мюзотты», полные сборы в «Жимназ» и говорит о предстоящей постановке этой пьесы на провинциальных и заграничных сценах (в том числе и в Петербурге).
«Мюзотта» — это инсценировка новеллы Мопассана «Ребенок» (см. III том). Первоначально пьесу предполагалось назвать «Вечер свадьбы». «Мопассан полностью написал или переделал I и III акты, тогда как II акт принадлежит Жаку Норману», — указывает Р. Дюмениль.
Из театральных критиков о пьесе Мопассана писали: Альбер Вольф («Фигаро», 5 марта 1891), Жюль Леметр («Журналь де Деба», 9 марта) и Франсиск Сарсэ («Тан», 9 марта). Рецензия Сарсэ отмечала значительную долю сотрудничества Мопассана и указывала, что пьеса глубоко, до слез растрогала публику.
После смерти Мопассана были инсценированы и некоторые другие его новеллы. Так, в театре Антуана были поставлены «Пышка» и «Мадмуазель Фифи», в «Водевиле» — «Иветта» и др.
|