Получил твое письмо сегодня утром, дорогая мама, и так как располагаю несколькими свободными минутами, отвечаю на него тотчас же.
    Сперва расскажу тебе о своем вчерашнем дне, тем более, что я совершил в высшей степени замечательную экскурсию.
    Я отправился в субботу вечером по Лимурской железной дороге и взял билет до Сен-Реми, деревни, расположенной в 8 льё от Парижа, около Шеврёза. Меня сопровождал только один приятель, М., художник и неутомимый ходок. Из Сен-Рема мы направились в Шеврёз, где пообедали, после чего совершили прогулку вдоль... вдоль берегов Иветты, показавшейся нам очень красивой; там мы и заночевали. Вчера, в 5 часов утра, мы были на ногах. Мы отправились прежде всего к развалинам замка Шеврёз, очень живописным и удачно расположенным высоко над долиной; затем (прошу прощения за подробности) купили колбасы, ветчины, два фунта хлеба, сыра, один стакан и пустились в путь. Долина — красива, с восхитительными видами и удивительно богатой растительностью, но, признаюсь, я ожидал большего. Затем мы направились в Сернэ, овраги которого, изобилующие маленькими каскадами, мне очень хвалили. То, что я увидел в пути, напомнило мне Параду.
    Парк, или, вернее, огромный хаос зелени, в котором не различишь ни одной просеки, ни одного искусственного просвета, — непроходимая стена из листьев. Мы следовали вдоль этой ограды на протяжении пяти километров и не видели ей конца, а когда спросили у одной старухи, кому принадлежит это чудесное поместье, она ответила нам грубым и негодующим тоном: «Всем известно, сударь, что это поместье герцога де Люинь». Наш вопрос был, однако, естествен: нам было известно, что в шести километрах находится замок Дампьерр, — парк, следовательно, растянулся на шесть километров в ширину!!! А в длину? Мы подошли затем к Сернэ и спустились в долину; там я был положительно восхищен бесподобной красотой пейзажа: я увидел перед собой очаровательную маленькую долину, весь задний план которой составлял пруд, окаймленный тростниками. Мы сошли затем в лес и добрались до каскадов. Сомневаюсь, чтобы знаменитые сады Фраскати, о которых ты мне часто говорила, были бы так же прекрасны, как эта долина. Представь себе прежде всего лес с дубами, невероятными по величине, свод из ветвей над нашей головой, вокруг нас красные и серые скалы, огромные, как дома, и реку, которая, ниспадая со скалы на скалу, поворачивает то вправо, то влево; мне припомнились некоторые описания из Освобожденного Иерусалима. Затем мы продолжали наш путь среди феерического пейзажа, вдоль прудов, тянувшихся на протяжении трех льё, и шли по низу лесистого косогора, на котором деревья вдруг прерывались, уступая место огромным серым скалам, торчавшим в разные стороны. Единственное, что смущало нас, — это огромное количество пресмыкающихся, разбегавшихся перед нами. В течение почти двух часов мы не видели ни одного дома, не встретили ни одного жителя; мы шли, как на разведке, и принуждены были запивать речной водой наш скудный завтрак. Нам сказали впоследствии, что никто не посещает этой долины из-за трудности пути: нужно быть рьяным пешеходом, чтобы пройти ее до конца. Последний пруд, меньший, чем другие, окружен завесой из елей. Он настолько же мрачен и уныл, насколько другие веселы и ласкают глаз. Мы пришли затем в Фаржи (Оффаржи). Оттуда двинулись в Трапп по отвратительной дороге и осмотрели Сен-Кантенский пруд. Это — совсем другое дело. Представь себе огромную равнину, необозримую водную гладь, протяжением в пять километров: тростники по краям, посредине — стаи водяных курочек, а на нагорном берегу — десятки охотников. Дичь смотрит на охотников, охотники смотрят на дичь и ждут. Время от времени раздается ружейный выстрел по одной из несчастных птиц, подплывших слишком близко к берегу; вслед за тем какой-нибудь мальчишка лезет в воду и приносит жертву.
    Мы достигли Версаля, затем По-Марли, наконец, Шату в половине десятого вечера и застали там наших друзей. Мы вышли в 5 часов утра и прошли 15 льё, или 60 километров, около 70 000 шагов!!! Наши ноги были все изранены.
    Весь этот день меня преследовала навязчивая мысль; было жарко, я был покрыт пылью и говорил себе: как хорошо было бы выкупаться в море. Во время единственной неприятной части нашей прогулки, то есть от Фаржи (Оффаржи) до Траппа, нас настиг проливной дождь. До этого стояла прекрасная погода; затем до семи вечера снова прекрасная погода, а потом снова ливень. Сегодня погода почти восстановилась, стало очень жарко. Я думаю, что скоро лето будет в декабре, а зима — в июле. Весьма вероятно, что в этом году можно будет купаться в море до конца октября. Много ли еще народа в Этрета? Я отнюдь не любитель ужинов при лунном свете на гальке мыса Антифер. О! нет, конечно, нет...